Обычная (это не значит — не-обоснованная) точка зрения на ум такова:
действительность ставит перед нами задачи различной сложности, человек в
принципе способен эти задачи решать, и, чем более сложные задачи он
решает, тем он умнее.
В наших размышлениях на эту тему мы
вступаем в ту сферу человеческого существования, в которой испытывают
горе от ума и не испытывают особого счастья от глупости. Скользящая
шкала оценок! И слово «умный» многозначно, оно (вместе с тысячами
других слов) перемещается, скользит по шкале, градуированной людьми.
Один из первых русских семасиологов академик М. М. Покровский замечал:
«Мы говорим, например, про человека, что он умный, если он способен
размышлять; для крестьянина или лавочника умный — это пройдоха; матери и
педагоги называют умными послушных детей, хотя бы они были тупы».
Все это верно, но это не лишает спор об уме смысла и значения. Действительно, почему для одних умный — это пройдоха, а для других — послушный? Да потому, что пройдоха наилучшим способом решает задачи, встающие перед лавочником, а послушание (к сожалению, но не будем закрывать на это глаза) — наилучший способ решать задачи, поставленные перед ребенком родителями, а зачастую — и учителями.
Мы особенно склонны принимать за ум способность к решению так называемых неточных задач. Их много, и, называя некоторые нз них — такие как управление предприятием, переход улицы, судебное следствие, оркестровка мелодий, — М. Ботвинник подчеркивает: «важно то, что человеку для решения подобных задач сначала необходимо ограничить проблему (иначе он в ней тонет), и лишь после этого появляется возможность для точного решения задач... Думаю, что способность решать подобные задачи — ею в разной мере обладают все люди — передается по наследству, как музыкальный слух, физическая ловкость, память и прочее». Отвлекаясь от генетического аспекта проблемы — он достаточно сложен, — отметим, что способность к решению не-точных задач действительно выражена у разных людей по-раз-ному, неодинаково. А решение неточных задач зачастую проте-кает в жизненно важных ситуациях, и своевременное решение приносит вполне ощутимый успех. Это ценят, это нельзя не оценить*. Но... Один смог решить, а другой — нет. Пробовал, и не смог. Вывод: один умнее другого. Вывод по-детски прост, но, согласитесь, убедителен.
* Даже в тех случаях, когда подобные ситуации моделируются — очень отвлеченно, очень условно, в шахматах например, — и в этих случаях успешное решение неточных задач ценится, становится вопросом престижа.
И тогда возникают «детские вопросы», те, на которые так трудно отвечать. Почему этот великий шахматист такой заурядный и даже неумный человек? Почему, читая мемуары видного военачальника германской армии периода 1939—1945 годов, я не раз ловил себя на мысли (казавшейся мне тогда странной) — как он мог одерживать победы (он даже назвал свою книгу — «Утраченные победы»)? Ведь он мелок, это стоит за каждой строкой.
Нет, ум неразрывен со своим носителем — человеком. И если мелок человек, может ли быть велик ум?
Это вопрос не праздный. Он непосредственно связан с самой сущностью ума.
А почему решение задач следует считать главным проявлением ума? Но, позвольте, возразите вы, ведь ум должен как-то себя обнаруживать? Верно, ум должен обнаруживать свою эффективность.
Люди так уж устроены — хотят, чтобы ум не был чем-то бесполезным. Людям, естественно, хочется, чтобы от ума был толк. И толк от него есть. Но очень хочется, чтобы толк был сразу. А эффективность ума очень часто становится явственной, когда самого человека, носителя ума, давно уже нет в живых. Современникам это удовлетворении не приносит.
Вы помните хоть одно сражение, выигранное Клаузевицем? А кто помнит имя клерка британского Адмиралтейства, который строил в кильватер игрушечные кораблики — и нашел способ выигрывать морские сражения? Не поймите это как противопоставление мыслящих — действующим (Нельсон тоже любил пускать кораблики в пруду).
Просто ум не сводится к решению задач. Конечно, задачи перед людьми ставит действительность. Но конкретные задачи и пути их решения отнюдь не всегда отличаются очевидностью. Главное качество ума заключается в способности находить задачи и искать пути их решения. А уж какие человек находит задачи в окружающей действительности, какие ищет пути для их решения — зависит от того, что он за человек.
Одни обнаруживает и решает задачи, существенные именно только для него. Другой же видит такие задачи, которые существенны не только для него. Но это могут быть задачи, решение которых могло бы преобразовать картину мира.
Главное проявление сущности ума — это изменение. Увидеть задачу, не очевидную для других, увидеть новую задачу, найти новые пути решения старых задач — разве это не значит изменить что-то в сознании, в собственном сознании и в сознании других людей?
Очень интересная статья В. Пушкина носит интригующее наименование «Можно ли стать умнее»? При этом вопрос «зачем» в статье не ставится. В. Пушкин (и я с ним согласен) считает само собой разумеющимся, что желание стать умнее — желание благое.
Персонаж одной остроумной пьесы с ним (и со мной) не согласился бы:
«Неужели вы не понимаете, сколь прекрасен мир кретина?»
«Что вы говорите? — восклицаем мы (в точности по тексту). — Но это же убожество духа...»
И слышим в ответ: «Тоже мне! Какое убожество? По-вашему, кретин убог духом? Вы глубоко заблуждаетесь. Его душа — райский сад, и вход в этот сад ломаного гроша не стоит.
...Интеллектуальный человек только бы улучшал, переделывал, исправлял, и то ему не так, и это плохо, а кретину и так хорошо».
Это очень смешно. Это очень похоже на правду. Но это неправда. А собственно почему? Ведь внешнее впечатление от Чацкого, к примеру, именно таково. И то ему не так, и это плохо, И что он, собственно, хочет? Улучшать, переделывать, исправлять? Добро бы он знал, как!
Но все-таки — хотя человек, проповедующий на балу, истинно смешон, а человек, которому изменила любимая, смешон вдвойне — все-таки нам этот человек нравится.
Потому, что он прав.
То, что он считает хорошим, — на самом деле хорошо. То, что он считает плохим, — плохо на самом деле. Он хочет изменить то, что действительно заслуживает изменения.
Увидеть то, что должно изменить, и понять, как это сделать, — быть может, в этом и заключается ум?
Арон Абрамович Брудный
доктор философских наук
"Знание-Сила"
март 1973 |
